Я не сказать чтобы часто пишу отзывы о концертах, но когда случается, описанию действа я предпочитаю историю. Позвольте сперва сказать пару слов о себе. Как меня зовут, вы, скорее всего, уже знаете. Мне 20 лет, я люблю африканцев и блюз. В городе, откуда я родом, про черную музыку или не знают вовсе, а если и знают, то мало любят ее. По запросу в Google «блюз в городе N» первой строчкой вы увидите контакты автомойки «Мочалкин блюз», названной, видимо, в честь песни группы «Аквариум». Второй и третьей – то же самое. Город N – очень тоскливое место, но блюзменов почему-то там нет. Мне повезло – я родилась в семье, где любовь к хорошей музыке передается с генами, материнским молоком или еще каким-то путем. Блюз я полюбила еще в детстве, с возрастом симпатия к музыке и ее исполнителям возросла до размеров страсти. С переездом на новое место я нашла способ унимать эту страсть – я стала ходить на концерты блюзовых музыкантов, местных или гастролирующих, и то, о чем долгое время я могла узнавать лишь с афиш, публикуемых на liveband.ru, прочно вошло в мою жизнь.

О SOBO Blues Band впервые я услышала пару лет назад. Не слушала. Я видела афиши, знала, что они из Израиля и часто бывают в России, но по разным причинам у меня не получалось выбираться на их концерты. От дудовских друзей я часто слышала что-то в духе: «SOBO отыграли такой шикарный концерт, как жаль, что тебя не было!» Но всему свое время. Я решила во что бы то ни стало попасть на следующий их московский gig, и поэтому, когда мне прислали афишу SOBO в Би Би Кинге, сомнений не было – все планы к черту, я иду на концерт! Это было 18 сентября. За неделю я побывала уже на двух – швейцарцах, играющих отвязный кэйджун (да-да, а Луизиана славится своими сырами и шоколадом, за шутку благодарить А. Е.) и на шестичасовом действе по случаю дня рождения талантливого московского харпера Саши Соловьева. Так что к четвергу мне казалось, что все соки из меня выжаты. Я иду без особого желания веселиться, опаздываю, брони на столик нет. Открываю дверь, слышу, что музыканты уже на сцене. Понимаю, что все нервы напрасны, вечер удастся. Все решается самым лучшим образом – я оказываюсь за столиком, откуда открывается хороший вид на сцену, кроме всего, душу греет автограф, оставленный когда-то Родом Стюартом (это отдельная любовь в моей жизни) на стене, что за моей спиной. Первые минуты мозг пытается сравнить израильский бэнд по грувовости с ночным концертом Соловьева. Потом понимает – это бесполезное занятие. Здесь слишком круто, чтобы думать.

На сцене трое мужчин, которые выглядят как заправские рокеры. Кажется, что Ассаф Ганзман (вокалист) и вовсе сбежал из несуществующего состава AC/DC. Голос Ассафа все также навязчиво отсылает к этим австралийским парням. Ладно, это все фантазии. Барабанщик Эли Грундман кажется слишком вдумчивым. Если только ударник не статный красавец (кого бы вспомнить, м?), внимание к нему чаще всего бывает приковано лишь во время его соло. А зря, мимика Эли, кажется, передает малейшие импульсы, которые направляют ритм и мелодия. Это вообще самое интересное – следить за лицами музыкантов, пока те поглощены игрой. Третий персонаж – Даниэль Криман, играет на слайд-гитаре и губной гармошке, закрепленной на держателе. Всегда испытывала сильные симпатии и к губной гармонике, и к людям, на ней играющим. У них есть особенные преимущества.

Я начинаю узнавать песни, которые день тому назад прослушивала, чтобы оформить пост с афишей о концерте в своем E:\music\blues. Первые несколько номеров я пытаюсь что-то снимать, отвлекаюсь, чтобы разглядеть слушателей, вглядываюсь в знакомые лица, точнее сказать, спины, потом – почти полностью отдаюсь музыке. SOBO играют не тот блюз, который я привыкла слушать. Мне легче сказать, что я не смогла найти в музыке, которую играли израильские блюзмены этим вечером. Я не услышала в ней никакого фанка, хотя многочисленные отзывы, составленные местными изданиями городов, через которые блюзмены добирались до Москвы, пестрили словами о том, что музыка этого американо-израильского проекта не что иное как сплав блюз-рока, кантри и фанка. О том же говорили мне и более авторитетные источники. Я не специалист, чтобы судить о сплавах, но физические законы в музыке, которой я безуспешно пыталась сопротивляться, работали как-то иначе. Я видела перед собой рокеров, проверенных временем и десятками гастрольных туров, дающих публике бескомпромиссный и очень сексуальный блюз-рок, в то же время столь не похожий на шаблоны, принятые в этом жанре. На умные фигуры и ритмы Эли ложилась страстная изысканная и одновременно прямолинейная слайд-гитара Даниэля, грувовый (так вот где фанк!) бас задавал характер, а вокал Ассафа наделял эту музыку жизнью, бесхитростная, но от того не менее вкусно звучащая губная гармоника делала жизнь этого музыкального организма совсем похожей на человеческую. Сейчас самое время рассказать историю этих музыкантов. Группа образовалась в 1995 году, когда встретились ее основатели – Даниэль Криман и Ассаф Ганзман, разными путями пришедшие в блюз. В Израиль Даниэль приехал из Петербурга, а Ассаф из Нэшвилла. Музыкальная жизнь каждого из них началась еще в детские годы, и к моменту, когда музыканты встретились, у обоих за плечами оставались первые музыкальные проекты. Судьба свела двух блюзменов в одном из музыкальных баров Иерусалима. Ассаф вспоминает эту встречу следующим образом: «Я натыкаюсь на крошечный прокуренный бар, и там этот парень с со светлыми длинной чуть не до задницы волосами, раздолбанная акустическая гитара и отколотый от пивной бутылки боттлнек в руках, в губах – губная гармошка, к ноге привязан тамбурин, и это было так обалденно, что вы и представить себе не можете! Я раньше никогда ничего подобного не видел. И к счастью для меня, рот этого парня был занят губной гармошкой, так что петь было некому, так это все и началось». Первое время по приезду Даниэль играл на улицах города, и это послужило ему хорошей школой. С того же вечера, как Даниэлю и Сэмми (как еще называют Ассафа) довелось поджемовать, музыканты вот уже почти два десятка лет работают вместе.

Первоначально группа называлась Southbound Train. Это название отсылает к первой четверти прошлого столетия, когда происходила массовая внутренняя миграция афроамериканского населения из южных штатов, служивших долгие столетия тюрьмой и домом американским неграм, в крупные промышленные города Севера. Этот поезд, идущий на Юг, был для десятков тысяч черных американцев, оставивших своих женщин и детей, свои ветхие жилища в каких-нибудь миссисипских каунти, символом родного дома, и неоднократно воспевался в блюзах. Быть может, этот полумифический образ был и для музыкантов чем-то значимым, так или иначе, в 1998 году группа выпустила первый студийный альбом под названием «Southbound Train». Вскоре благодаря фанатам, которым неудобно было скандировать длинное название, и появилось название SOBO – сокращение от Southbound. Группа быстро завоевала популярность в Израиле и на европейских площадках, а в начале 2000-х покорила и Россию. В 2002 году на блюзовом фестивале Дельта Невы, проходившем в Санкт-Петербурге, SOBO получили высшую награду, а вместе с ней и любовь российского слушателя.

В 2004 SOBO покорили новые высоты – на этот раз группе выпала честь впервые представить Израиль на 20-м ежегодном международном конкурсе International Blues Challenge в Мемфисе, Теннеси.

2007 год был отмечен выходом второго альбома "SHOOBA DO", тепло принятого публикой.

А дальше – многочисленные фестивали и туры. Для тех, кому все-таки интересно поглощать сухие факты без начинки, сообщаю: 2007 г. – Блюзовый фестиваль в Лефортово, где SOBO играют в качестве одного из хэдлайнеров, 2008 и 2010 гг. – израильский Boombamela Festival, в 2011 группа возвращается на петербургский фестиваль Дельта Невы, будучи уже хэдлайнерами феста, 2013 г. – Урал Блюз Фестиваль в Екатеринбурге. Зимой нынешнего 2014 года был выпущен третий по счету студийный альбом «Catfish Boogie», в поддержку которого музыканты уже дали туры в Германии и России. Следующий год для группы юбилейный, и в планах у блюзменов выпустить концертный альбом.

Хочется вернуться обратно в душный залитый мягким густым светом зал клуба Би Би Кинг, чтобы вспомнить и пережить еще раз те звуки, переполнявшие, не побоюсь предположить, каждого из присутствующих, будь то друзья музыкантов, случайные прохожие или одержимые музыкой люди вроде меня.

SOBO играли главным образом материал из нового альбома, я ждала песен на иврите, и таки дождалась. Я не понимаю ни слова на этом языке, но здесь и без слов было понятно, что песня о преодолении. Как и вся музыка. Избитая и известная чуть ли не каждому оценка психологического состояния американского негра из эпохи разгула Джима Кроу, Ку-клукс-клана и линчеваний, играющего блюз на крыльце своей покосившейся от времени и невзгод лачуги на берегах Миссисипи, в конкретном случае не работает. Музыка SOBO о том, ради чего мы стремимся преодолевать и беспощадное время, и всякие там кручины. Я люблю разный блюз, и я сумела понять и полюбить тот блюз, который о любви, об остром, о вкусном и о том, чего не нужно боятся и о чем не стоит сожалеть или тосковать.

День спустя SOBO играли еще один московский концерт. По меткому выражению М. Мишуриса, в тот день «лучший блюз в Москве происходил где-то в районе Чертаново». Бары и заведения общепита спальных районов этого города – отдельная песня, вполне себе материал для какого-нибудь заунывного подобия блюза для заезжих музыкантов. В новом интерьере SOBO смотрелись по меньшей мере странно. Теперь, когда эти вчерашние незнакомцы с гитарами стали друзьями, музыка зазвучала иначе. Она слышалась и тогда, когда предметы и люди переставали звучать. Все те же самые песни, что и в Би Би Кинге: напористый «Catfish Boogie», «Hey Hey Hey», во время исполнения которой Ассаф заигрывал с разношерстной публикой, гимн алкогольным пристрастиям «Jim Beam in my Blood Stream», жизнеутверждающий номер «Blues it Now», полюбившийся более всего, самое чувственное прочтение «Whos Been Talkin», какое мне доводилось слышать, уже знакомый блюз на иврите «Ani Lo Nishbar», «Sweet Home Chicago», переходящий в неистовство как музыкантов, так и слушателей. А затем были благодарности, фотографии на память, тосты, пьяный смех, на последок – короткое прощание.

P. S. Обычно после концертов тех или иных групп я не слушаю их записи вновь и вновь. Во всех случаях, кроме этого.

Кристина Колосова.